«РОКОВОЙ УДАР»

На улице темно, холодно, неуютно. Я посмотрела на часы: восемь вечера, до конца дежурства оставалось ровно двенадцать часов. Телефон упоительно молчал, что означало полное отсутствие происшествий. Заглянул дежурный:

- Пока тихо, можешь сходить на ужин.

Не успела я надеть куртку, как дверь в кабинет снова открылась. Майор развел руками:

- Все, ужин отменяется: у нас труп!

- Труп? А я причем? Поднимай прокурорского следователя, - удивилась я.

- По телефону сообщили, что потерпевший умер не сразу.1

- Тогда понятно.

Не прошло и получаса, как раздолбанный милицейский УАЗик доставил опергруппу на место. Длинный барак на окраине города даже со стороны выглядел зловеще: обшарпанные стены, тьма кругом – и только в одном окне брезжил тусклый свет электролампочки. Скользя по заледеневшей дороге, поднялись на крыльцо. Квартира имела странную планировку: две комнаты, первая из которых была и прихожей, и кухней – дальше спальня.

Первое, что бросилось в глаза - лежавший на полу труп мужчины средних лет. Правая рука была безвольно отброшена в сторону, рот полуоткрыт, волосы на затылке торчали колом от засохшей крови. Под головой покойника натекла черная вязкая лужа. Рядом на корточках сидела пьяная женщина. Негнущимися пальцами она пыталась просунуть под голову убитому подушку:

- Петя, ты голову маленько того, подними.… Все не так больно лежать будет!

Заметив вошедших, она заголосила:

- Петра, брата моего, убили! За что, кто скажет, за что?

Опер показал ей глазами на дверь и вышел на улицу. Женщина сообразив, выскользнула следом. Я с удовлетворением кивнула: работа по раскрытию преступления началась.

- Иван, давай понятых! - Повернулась я к участковому.

Каждый из членов опергруппы занялся своим делом – я осматривала место происшествия, оперативник с участковым разыскивали свидетелей, эксперт сосредоточенно ощупывал голову покойнику.

- Сергей Николаевич, что там у нас с головой?

Эксперт с треском снял окровавленные перчатки, бросил в ведро с помоями:

- Глубокая рана на затылке, ударили чем-то острым. Более точно скажу после вскрытия.

Вскоре показался опер. Перед собой он подталкивал двух упирающихся особ маргинального вида: тщедушного вида мужика в затертой шубейке и даму с подбитым глазом, чей возраст без паспорта определить было затруднительно. Мужчину он провел в дальнюю комнату, шепнув мне на ходу:

- Пообщайся с ней, я пока с Дъяковым потолкую.

Доставленная равнодушно перешагнула через ноги покойника, села на табуретку и лихо закурила «Беломорину»:

- Допился, бедолага, - без всякого сожаления заявила она. – Это Петька Бунько, брат моего мужа. Зачем нас сюда привели?

- Поговорить про убийство, выяснить, что к чему.

- Чего тут выяснять: Колосов Петьку отработал2!

- Откуда известно?

- Так Дъяконов сказал. Говорит, сам видел. Они пили вместе: сам Дъяконов, Петька и Колесов с Витькой Локтевым. Сначала Петьку били в доме, потом он на улицу убежал, но они его догнали. Как раз перед крыльцом Колесов его с ног сбил, да затылком несколько раз об камень приложил. Петька – хрипеть, пена изо рта пошла. Мужики напугались, домой занесли, да уже поздно – так в доме и помер…

- Колесов, это кто?

- Так, фраер один. Он не местный, наезжает иногда, мужиков местных спаивает.

Булыгина, в чьи слова я внимательно вслушивалась, жаргонными словечками бросалась не для того, чтобы покрасоваться. У неё были две отбытые судимости, последняя – за убийство собственного младенца, которого она задушила сразу после рождения. Труп ребенка положила в коробку, которую вручила пятилетней дочери и отправила на помойку – выбрасывать…

Показания Дъяконова были точно такими же. Расторопный участковый притащил и Виктора Локтева, который тоже не стал запираться и выложил ту же историю. Найти Колесова удалось быстро: не прошло и нескольких часов, как опера из соседнего города привезли прямо в отдел. Поначалу он упирался, утверждал, что собутыльники оговаривают его. Прочитав показания Дъяконова и Локтева, он разрыдался:

- Все водка проклятая! Дайте мне бумагу, явку с повинной напишу!

Через несколько дней ему было предъявлено обвинение, после чего Колесов отправился под арест. Собственно, на этом дело можно было с чистой совестью отложить в сторону и заняться другими. Все свидетели были допрошены, сам Колесов полностью признал вину и искренне раскаивался. Теперь оставалось только одно – дождаться заключения судебных медиков, которое по закону поступало в подобных случаях только спустя месяц или полтора.

Положенный срок прошел, экспертиза попала в мои руки. Прочитав документ, я только ахнула: в выводах указывалось, что удар, явившийся причиной смерти, был нанесен Бунько, когда тот находился в вертикальном положении. Я ведь нам было доподлинно известно, что потерпевший скончался от ударов, когда лежал на спине и его били затылком об камень. То есть, в горизонтально положении, горизонтальнее некуда.

Я призвала на помощь опера:

- Павел, что делать будем? Что получается: Колесов оговорил себя?

Павел Бурмистров был опером со стажем, с почти звериной интуицией:

- Нет, не похоже. Я сам с Колесовым несколько раз разговаривал. Хотя, в принципе, все может быть…

- Я просто уверена, что Колесов не врет! В показаниях он ни разу не сбился, я с ним несколько схем составила: на месте происшествия ориентируется, в точности, как Дьяконов с Локтевым рассказывает.

- Схем? – Задумался опер, - а ну, покажи!

Разложив бумагу на столе, мы еще раз сверили схемы, которые дрожавшими от пьянства руками, нарисовали два свидетеля и Колесов. Из них следовало, что обвиняемый и потерпевший стояли почти вплотную друг к другу, по диагонали к ним находился Локтев, за спиной Бунько размещался Дьяконов. Получалось, что удар по затылку мог нанести только один человек – это Дьяконов. Но с какой стати Локтеву выгораживать его, а Колесову – получать срок?

- Нужно провести следственный эксперимент…

- Статистов3 найти, чтобы точно по росту совпадали со всеми, - подхватил опер.

- Нет, лучше Дъяконова и Локтева возьмем с собой.

На следующее утро на месте убийства расставили четырех мужчин. Для точности результатов я привезла из СИЗО4 и самого Колесова, который, не понимая, что происходит, озадаченно озирался по сторонам. Статисту, изображавшему погибшего Бунько, он доходил лишь до подбородка.

Я подошла к Локтеву, стоявшему на месте, где находился в момент убийства, чтобы посмотреть на Дъяконова, но … не увидела его. Тщедушный свидетель оказался еще ниже, чем обвиненный в убийстве Колесов. «Бунько» полностью скрыл его своим корпусом. Ни Локтев, который находился сбоку, ни Колесов не имели физической возможности рассмотреть со своего положения Дъяконова. Он просто выпал из обзора.

- Дъяконов, подними правую руку вверх!

Маргинал выполнил требование. Кончики пальцев с трудом достали воротник «Бунько». Даже с поднятыми руками, он по-прежнему оставался невидим для своих собутыльников. Когда эксперт закончил фотографировать, а данные замеров были запротоколированы, опер подошел к Дъяконову и положил руку на плечо:

- Что, Андрюха, твоя работа?..

Тот ничего не ответил, только зло зыркнул.

Бурмистров отыскал свидетеля, к которому Дъяконов заглянул в дом незадолго до убийства.

- Да, заходил. – Подтвердил старик. - Только я не понял: зачем? Покрутился и ушел. Я потом полено потерял, которое у порога лежало. Он взял его, что ли?

Вскоре картина преступления была восстановлена. Дъяконов, решившись на убийство Петра Бунько, искал предмет, которым можно было нанести роковой удар. Ни ножа, ни топора под рукой не оказалось. Тогда он заскочил в дом к старику Шулиманову, хотел взять что-нибудь подходящее. Поняв, что незаметно взять со стола ножик не удастся, захватил брошенное полено. Им то он и ударил по затылку Бунько, незаметно подкравшись сзади.

Сумерки и невероятное стечение обстоятельств поначалу помогло избежать наказания. Под арестом оказался другой человек, не он - а Колесов, который, сам не зная того, избивал, по сути, уже мертвого человека. В конце концов, Дъяконов нехотя признал вину: опытный «сиделец», он понял: доказательства исчерпывающие. Суд приговорил его к длительному сроку наказания, учитывая предыдущие судимости, а также высокую общественную опасность преступления.

Лично у меня невыясненным, или точнее, непонятым, остался мотив поступка. Я спросила Дъяконова:

- Андрей, ты за что убил Бунько?

- Он мне раньше морду бил, пора было сквитаться, - не задумываясь, ответил он.

Оперативник, с которым завела разговор на эту тему, моих сомнений не разделял:

- Зря сомневаешься. Это уже не люди, звери. За бутылку удавить друг друга готовы, а как нажрутся, себя не помнят. Совсем.

Александра Двоеданова.

1 До последних изменений в Уголовном Кодексе преступлениями, связанными с причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшими смерть потерпевшего, занимались следователи МВД

2 «Отработать» - здесь: убить

3 Статисты – люди, имитирующие участников событий

4 СИЗО – следственный изолятор