«Негры в бору!»

«Негры в бору!»

- Ты в институте какой язык учила? Английский?

В дверях кабинета показался майор Чирков – бывший одноклассник. Когда-то мы сидели с ним за одной партой. Теперь Вадим служил оперативным дежурным в отделе милиции, я корпела над уголовными делами в следствии.

- Английский. А что случилось?

Всегда невозмутимый, сейчас Вадим выглядел сбитым с толку.

- Да негры у нас в дежурке, с КПМ привезли. Представляешь? Они по-русски ни бельмеса, а у меня в аттестате по языку «тройка». Поможешь?

- Сдурел? Какие негры в наших краях?

- Мне не до шуток, - расстроился дежурный, - иди, сама полюбуйся. Мужик позвонил на «ноль-два» и спрашивает: «А что это у вас по лесам негры бегают?» И трубку бросил. Мы сначала подумали, прикалывается. По трассе проехались – никого. Потом заметили, вроде кусты шевелятся. Серега Прохоров автомат вскинул и затвор передернул. Подействовало. Двенадцать рыл на дорогу вышагнуло, все – черные, как черти. В смысле, негры. Слушай, подходи к дежурке, ладно?

Я пожала плечами, встала. Негры.… Какие негры? Последний раз видела африканцев восемнадцать лет назад в Ленинграде. У нас им делать нечего: зауральское захолустье. Смотреть, в какую сторону хвост крутят коровам? Мельком взглянула в зеркало, поправила челку, шагнула в коридор.

В вестибюле, напротив дежурной части, на выставленных для посетителей креслах, сидели понурые задержанные. Все они были одеты в жалкого вида одежду. В руках мяли тряпичные сумки. Лица были и вправду темными. Хотя не настолько, чтобы можно было назвать негритянскими. Головы покрывали прямые и жесткие, черные волосы. Дух в вестибюле стоял острый, нездешний.

Из-за стекла «дежурки» с любопытством выглядывало несколько пар глаз. Зацокав тоненькими каблучками, прибежала «кадровичка»:

- Они по-русски говорят? Нет? А по-английски? Ой, я сейчас сама спрошу! Do you speak English? (Вы говорите по-английски? – англ.)

Капитан Исаева, работавшая в отделе кадров, тоже в свое время закончила иняз, поэтому я отошла в сторону. Какая, к черту, разница, кто будет переводить? Пусть она, возражений нет.

Hey, you! Stand up! What a beautiful man! (Эй, ты! Встань! Какой красивый мужчина! – англ.)

Смуглый парень, в которого Светка ткнула пальцем, застенчиво заулыбался и приподнялся с кресла.

- Sit down (Садись – англ.), - разрешила она и повернулась в другую сторону, - stand up! (Встать – англ.)

Иностранцы, один за другим, вскакивали, подчиняясь командам. К моему разочарованию, утолив лингвистическую жажду, «кадровичка» ретировалась. Пришлось браться за дело самой:

- Тебе чего от них надо-то, Вадик? Что бы документы показали, да?

- И пусть скажут, как на дороге оказались. И вообще, - Чирков сделал неопределенный жест, - куда направляются?

Пришлось вспоминать нужные фразы. Диплом иняза остался в далеком прошлом. А разговорный навык, как известно, теряется легко.

- Hi, gays! Your documents, please! (Привет, парни! Ваши документы, пожалуйста! – англ.)

Интерзасланцы засуетились. Из карманов, запазух и других потаенных мест стали появляться паспорта. От документов еще острее напахнуло нерусским духом.

- … Они из Шри-Ланки. Визы нет. Есть отметка, что прошли киргизскую таможню.

- Куда едут, спроси!

- Не едут, а идут, между прочим… Mister Kumar, where are you going to? (Мистер Кумар, куда вы направляетесь? – англ.)

Пожилой мужчина с достоинством кивнул:

- Moscow!

- And what about you, mister Vidgаykumar? (А вы, мистер Виджайкумар? – англ.)

Мистер Виджайкумар тоже не стал запираться:

- Moscow!

- Do you know you have not any permeation to go there? You have not visa, see you? (Вы знаете, что не имеете права ехать туда? Вы понимаете, что у вас нет визы? – англ.)

Над головами задержанных пронеслась волна ропота.

- Чего они там? Что говорят?

- Я знаю? Трещат по-своему. Имеем незаконное пересечение границы, Вадим Александрович. Звони в ФСБ. Из паспортно-визовой кто-нибудь будет?

- Здесь уже. Спроси, зачем им в Москву?

- What’s the purpose of your visit? (Цель вашей поездки? - англ.)

Вопрос предназначался всем и никому. Индусы повесили головы и мигом примолкли.

Чирков переговорил по телефону, задумчиво положил трубку на место.

- В ФСБ говорят: паспорта соберите, ждите нас. А куда этих обезьян девать, не сказали…

- Так, натурально, в «обезьянник». Вот документы, держи! Кстати, вон у того, длинного – паспорт просрочен, имей в виду. Все, я пошла!

- Куда «пошла»? Я их в камеру как загонять стану, палкой? Объясни, что к чему. Мол, задержим часа на три, не дольше: для выяснения обстоятельств.

Едва прозвучало слово «prison» (Тюрьма – англ.), индусы загалдели. Толпа вытолкнула вперед парламентера – того самого господина Кумара. Фиолетовая куртка подчеркивала и без того нездешнюю смуглость, брюки на тощем заду висели складками. Кумар приложил ладонь правой руки к сердцу и неожиданно поклонился. От удивления мы с дежурным, как по команде, открыли рты. Так с нами еще никто не здоровался.

Переговорщик бегло заговорил по-английски, поминутно налегая на оборот «I am so sorry but …» (Прошу прощения, но … - англ.). Слава Богу, больше он не кланялся.

- … Вадик, он говорит, что едут в Москву на заработки. Про визу ничего не знают, заплатили, вот их и везут. До нас добрались на автобусе, но он сломался. Велели ждать, на дорогу не соваться. В лесу их случайно заметил местный мужик. Потом увидели полицейского с автоматом, испугались и сдались.

- Всё?

- Ну, почти всё.…Еще они есть просят….

Возле решетки временного изолятора индусы сбились в кучу, заметно сникли. Они поминутно спрашивали, сколько придется провести времени в заточении.

Don’t worry! – Успокаивала их, - not for a long time. Three hours only! (Не беспокойтесь! Это не надолго. Только на три часа! – англ.)

Сержант открыл двери и отступил в сторону, пропуская иностранцев. Те с ужасом уставились на лестницу, которая вела в подвальное помещение. Входить в изолятор они боялись. Пришлось пойти на хитрость. Объяснила, что задерживают ужин: после размещения в камерах им предложат поесть. Это сработало, индусы, радостно стрекоча, устремились вниз. Видно, и вправду были очень голодны. Еще полчаса пришлось потратить на опись их личных вещей.

Вопрос с питанием начальник отдела решал лично. По закону, задержанным для установления личности, еда не полагалась. Однако руководство решило потратиться, и закупило полтора десятка порций в местном кафе. Проворно орудуя ложками, смуглолицые нарушители границы с жадностью поглощали пюре с котлетами, заедая кусками белого хлеба и запивая компотом.

«Соседи», как между собой милиционеры называли офицеров ФСБ, появились на удивление быстро. Алексей, высокий, приветливый парень, взял стопку документов.

- Поможете нам? Нужно сравнить фото.

Индусов снова вывели в вестибюль. Как будет по-английски «стройся», «ровняйся», «смирно», понятия не имела. Ну, не учили нас таким словам в институте. Зато учили не теряться в любой ситуации и ловко применять синонимы. Словом, через пару минут перед дежурной частью выстроилось каре. На вид – ни дать, ни взять, строй беглых каторжников с Карибских островов.

Алексей подавал паспорта. Разобрав труднопроизносимое имя, гаркнула:

- Амитабх Рекха!

- Yes, mad’m! (Есть, мэм! «Мэм» - обращение в армии к женщине-офицеру) – англ.) – Неожиданно бойко отозвался тщедушный индус, сделав шаг вперед. С правой ноги!

Я озадаченно оглянулась. Фээcбэшник протянул еще один паспорт. Перекличка продолжилась:

- Сикх Кумар!

- Yes, mad’m!

Давешний парламентер, утратив просительные нотки, отрапортовал деревянным голосом. Так же, как и предыдущий индус, он сделал четкий шаг вперед.

- Твою мать! Леша, это же солдаты! – Пораженная увиденным, прошипела я.

Процедура проверки закончилась. Все индусы продемонстрировали чудеса строевой выправки. По команде они лихо перестроились в шеренгу и пешим маршем отправились на вокзал. Было решено отправить их обратно, на историческую родину. Но для начала нужно было доставить на границу с Казахстаном. Сопровождали колонну ребята из охранно-конвойной службы. Остаток денег, выделенных на довольствие, я потратила в магазине.

Когда сунула Кумару пакеты с печеньем, он благодарно сверкнул зубами:

- Thanks! (Благодарю! – англ.)

Милиционеры дружески хлопали его по плечу и подбадривали:

- Бери-бери, Маугли, бананьев у нас все равно нема!

Строй беглых каторжников вскоре скрылся за поворотом, вдогонку им бежали восторженные ребятишки. Оператор с местной телестудии складывал треногу видеокамеры, выглядел он чрезвычайно довольным. Грядущий выпуск новостей был обречен на успех.

Дежурный с облегчением вздохнул:

- Ну, слава тебе, Господи, ушли! Слушай, что ты там говорила: они солдаты, что ли, оказались?

- Кто, индусы? Да кто их знает, хотя похоже на то. Видел, как они вышагивали? Что теперь об этом говорить? Мы свое дело сделали: нарушителей задержали, куда надо сообщили, сопровождение обеспечили. Дальше – не наша головная боль.

Вскоре одна за другой были задержаны еще две группы иностранцев. Одна из них снова состояла из шри-ланкийцев, другая – из румын. На этом попытки налаживания незаконного трафика иностранной рабочей силы прекратились. То ли потому, что наступила зима, то ли потому, что кто-то понял: деревенские «копы» тоже не лыком шиты, спуску не дадут.

Я до сих пор не знаю, кем оказались на самом деле задержанные индусы. Строевая выправка гастарбайтеров, половина из которых имела приставку в фамилии – Сикх - не давала покоя. Время шло, подробности забывались.

Через год и один месяц грянула роковая дата: 11 сентября, в Америке рухнули башни-близнецы. И сикхи, бойко сновавшие по зауральскому бору, снова пришли мне на память…

Лариса Бем, г. Шадринск

сентябрь 2007 года